17 СЕНТЯБРЯ 2020
Как найти своё вдохновение
В мире фотографии у меня достаточно много источников вдохновения и кумиров. Один из них — Алек Сот. Мне нравятся его меланхоличные, достаточно интимные фотографии, но в то же время в них есть уважительная дистанция между зрителем и героем или объектом съёмки. Есть что-то поэтическое в его работах. Отзывается то, как Сот передаёт идеи через художественные образы, близок его подход к работе на техническом уровне: смешение разных технологий от поляроида до больших форматных камер, при этом довольно быстрый темп съёмок.
Конечно, я не мог пройти мимо онлайн-курса Алека Сота в академии Magnum о том, как рассказывать истории через фотографии. В курсе есть урок, посвящённый поиску вдохновения, в котором Сот делится некоторыми именами, оказавшими на него влияние в ранние годы. В основном это классики американской фотографии: William Eggleston, Stephen Shore, Joel Strenfeld, Robert Adams и Diane Arbus.
Уже будучи состоявшимся автором, Сот решил поискать вдохновение за пределами фотографии. Перебирая различные виды творчества, он обратил внимание на поэзию, которая поначалу казалась ему слишком претенциозной, но начав погружение в этот мир, Сот нашёл много сходств с фотографией: ограниченность средств, минимальная информативность и образность. По его мнению, фотографии не рассказывают истории так, как это делают кино или литература, снимки только предлагают возможные сюжеты, но окончательный нарратив складывается в голове зрителя.
В качестве домашнего задания к этому уроку Алек Сот предлагает составить список вещей, не связанных с фотографией, которые каким-то образом влияют на ваше творчество. Это может быть любимый фильм, видеоигра, художник или кулинария. Получившийся список нужно проанализировать на предмет закономерностей и связей. Из этого анализа может получиться целостное представление об интересующих темах, визуальных подходах и направлении развития.
Сначала это задание показалось мне достаточно простым, я взял лист бумаги, ручку и попытался записать, что меня побуждает к действиям или стимулирует креативность. В голову лезли банальные вещи — путешествия, музыка, фильмы. Да, всё это приятные занятия и они вызывают эмоциональный подъём, но помогают ли они создавать что-то новое, как они влияют на моё восприятие и креативность? Тогда я решил попробовать вести заметки — на какие мысли меня наталкивают фильмы, музыка и книги, что меня в них привлекает и резонирует с моим восприятием мира. В результате я выделил три области, которые в данный момент вдохновляют меня сильнее всего.
В качестве домашнего задания к этому уроку Алек Сот предлагает составить список вещей, не связанных с фотографией, которые каким-то образом влияют на ваше творчество. Это может быть любимый фильм, видеоигра, художник или кулинария. Получившийся список нужно проанализировать на предмет закономерностей и связей. Из этого анализа может получиться целостное представление об интересующих темах, визуальных подходах и направлении развития.
Сначала это задание показалось мне достаточно простым, я взял лист бумаги, ручку и попытался записать, что меня побуждает к действиям или стимулирует креативность. В голову лезли банальные вещи — путешествия, музыка, фильмы. Да, всё это приятные занятия и они вызывают эмоциональный подъём, но помогают ли они создавать что-то новое, как они влияют на моё восприятие и креативность? Тогда я решил попробовать вести заметки — на какие мысли меня наталкивают фильмы, музыка и книги, что меня в них привлекает и резонирует с моим восприятием мира. В результате я выделил три области, которые в данный момент вдохновляют меня сильнее всего.
Бег
Существует мнение, что во сне мозг способен разрешить задачи, с которыми не удаётся справиться наяву. Со мной такого не случалось, а вот во время пробежки мне регулярно удаётся находить ответы на важные вопросы, придумывать технические решения для съёмок или новые проекты.
Во время пробежки я максимально сфокусирован на процессе монотонной работы и у меня простая и ясная цель — пробежать конкретный маршрут. Эти обстоятельства снижают нагрузку на мозг, он перестаёт реагировать на внешние раздражители и входит в состояние потока. Главное в этот момент подсунуть ему важную для меня задачку. Обычно я начинаю с того, что просто проговариваю вопрос, который хочу обдумать, мозг плавно втягивается и начинает размышлять, искать возможные ассоциации и выдавать решения. Они буквально всплывают на поверхность, как пузырьки воздуха в стакане с газировкой.
Кроме того, в дни, которые начинаются с пробежек я чувствую себя гораздо лучше, испытываю меньше негативных эмоций. А это немаловажная деталь для творческой профессии.
Французский философ Фредерик Гросс писал в книге «Философия прогулки»: «Идите в одиночестве, через горы или леса. Там вы — никто, у вас больше нет роли или социального статуса, вы только тело, которое ощущает острые камни на дорогах, прикосновение высокой травы и свежесть ветра». Схожие ощущения я переживаю и на пробежке, это однозначно лучшая из моих привычек.
Во время пробежки я максимально сфокусирован на процессе монотонной работы и у меня простая и ясная цель — пробежать конкретный маршрут. Эти обстоятельства снижают нагрузку на мозг, он перестаёт реагировать на внешние раздражители и входит в состояние потока. Главное в этот момент подсунуть ему важную для меня задачку. Обычно я начинаю с того, что просто проговариваю вопрос, который хочу обдумать, мозг плавно втягивается и начинает размышлять, искать возможные ассоциации и выдавать решения. Они буквально всплывают на поверхность, как пузырьки воздуха в стакане с газировкой.
Кроме того, в дни, которые начинаются с пробежек я чувствую себя гораздо лучше, испытываю меньше негативных эмоций. А это немаловажная деталь для творческой профессии.
Французский философ Фредерик Гросс писал в книге «Философия прогулки»: «Идите в одиночестве, через горы или леса. Там вы — никто, у вас больше нет роли или социального статуса, вы только тело, которое ощущает острые камни на дорогах, прикосновение высокой травы и свежесть ветра». Схожие ощущения я переживаю и на пробежке, это однозначно лучшая из моих привычек.
История искусства
Размышляя над вдохновением в искусстве, я пришёл к выводу, что в большей степени меня привлекают не конкретные произведения и авторы, а обстоятельства, сложившиеся вокруг определённого художественного стиля или периода. Как пишет историк и искусствовед Эрнст Гомбрих: «Вся история искусств — история меняющихся идей и критериев, а не прогресс технического мастерства и совершенства исполнения».
У меня есть пантеон живописцев и архитекторов, которыми я восхищаюсь, но в первую очередь меня интересует изменение их творческой мысли в результате влияния социальной, политической и религиозной жизни общества. Анализ этих трансформаций учит искать параллели в настоящем и осуществлять синтез разных идей и технологий.
Самым ярким примером переосмысления роли искусства и художника служит рождение модернизма и современного искусства, которое можно проследить по следам Индустриальной революции. Этот период стремительных изменений в производстве, транспорте и технологиях начался в середине 18 века и продолжался до конца 19 века, оказывая глубокое влияние на социальные, экономические и культурные условия жизни в Европе и в конечном счёте во всём мире.
В этот период многие художники начали обращаться к личному опыту и самостоятельно выбирать темы произведений. Оспаривая представление о том, что искусство должно реалистично изображать мир, некоторые художники экспериментировали с использованием цвета, нетрадиционных материалов, новых техник и средств.
Среди художников этого времени был Клод Моне (1840—1926). Он одним из первых покинул мастерскую, чтобы писать исключительно с натуры. Его радикальная идея заключалась в том, что картина должна быть начата и закончена на месте наблюдения. Это повлекло за собой не только отказ от удобства в работе, но и потребовало возникновения новых методов. Скоротечность наблюдаемых изменений делала невозможным точный подбор оттенков, картина писалась чистыми цветами, краски наносились и смешивались на холсте быстрыми мазками. Главное не проработка точных деталей, а общее впечатление от картины. Так появилось движение импрессионистов (impression — впечатление).
У меня есть пантеон живописцев и архитекторов, которыми я восхищаюсь, но в первую очередь меня интересует изменение их творческой мысли в результате влияния социальной, политической и религиозной жизни общества. Анализ этих трансформаций учит искать параллели в настоящем и осуществлять синтез разных идей и технологий.
Самым ярким примером переосмысления роли искусства и художника служит рождение модернизма и современного искусства, которое можно проследить по следам Индустриальной революции. Этот период стремительных изменений в производстве, транспорте и технологиях начался в середине 18 века и продолжался до конца 19 века, оказывая глубокое влияние на социальные, экономические и культурные условия жизни в Европе и в конечном счёте во всём мире.
В этот период многие художники начали обращаться к личному опыту и самостоятельно выбирать темы произведений. Оспаривая представление о том, что искусство должно реалистично изображать мир, некоторые художники экспериментировали с использованием цвета, нетрадиционных материалов, новых техник и средств.
Среди художников этого времени был Клод Моне (1840—1926). Он одним из первых покинул мастерскую, чтобы писать исключительно с натуры. Его радикальная идея заключалась в том, что картина должна быть начата и закончена на месте наблюдения. Это повлекло за собой не только отказ от удобства в работе, но и потребовало возникновения новых методов. Скоротечность наблюдаемых изменений делала невозможным точный подбор оттенков, картина писалась чистыми цветами, краски наносились и смешивались на холсте быстрыми мазками. Главное не проработка точных деталей, а общее впечатление от картины. Так появилось движение импрессионистов (impression — впечатление).
Клод Моне. «Стога». 1890.
Если бы импрессионисты выписывали каждую деталь реалистично, то их картины выглядели бы безжизненно. С этим уже сталкивались мастера 15 века, когда способы изображения натуры достигли своего пика, и это привело к тому, что фигуры казались скованными и искусственными. Только Леонардо да Винчи разрешил эту проблему, используя размытые контуры и сгущающиеся тени, в которых формы незаметно перетекали друг в друга. Благодаря этим приёмам ему удалось создать впечатление еле уловимого движения в картине. Импрессионисты сделали следующий шаг. Они поняли, что глазу достаточно только намёка на форму и цвет, чтобы понять и достроить изображение в воображении.
Такие примеры вдохновляют действовать смелее, пробовать новые приёмы и думать о своём творчестве, как о продолжении всего того, что было до него.
Такие примеры вдохновляют действовать смелее, пробовать новые приёмы и думать о своём творчестве, как о продолжении всего того, что было до него.
Свет и тьма Хаяо Миядзаки
Пожалуй, это сиюминутное увлечение творчеством японского аниматора и вряд ли оно продлится долго, но сейчас я нахожусь под сильным впечатлением от его работ и игнорировать это не могу.
Всё творчество Миядзаки пронизано отсылками к его личной биографии. Отец Хаяо был владельцем завода по производству приводных ремней для самолётов Митсубиси Дзеро (в конце Второй мировой войны на них летали камикадзе). Благодаря госзаказу, семья жила в достатке на протяжении всей войны. Впоследствии Миядзаки испытывал чувство вины, осознавая, что его семья не просто внесла свой вклад в ход войны, но и обогатилась на ней. Особое влияние на него оказал эпизод с бомбёжкой родного города. Отец приехал с завода на машине и вывез семью, по пути им попались соседи и, несмотря на то что в машине было место, они их не взяли. Детские переживания найдут отражение во многих аниме и мангах Миядзаки: герои будут действовать смелее, помогать и спасать тех, кто в этом нуждается. Вместе с тем, у режиссёра сохранится особая любовь к летательным аппаратам, которые будут присутствовать практически во всех фильмах. Круто, когда за произведением можно увидеть автора, его личные переживания и как он находит выход для своих тревог и переживаний через творчество. На мой взгляд, в этом ключевое отличие ремесленника от художника.
Всё творчество Миядзаки пронизано отсылками к его личной биографии. Отец Хаяо был владельцем завода по производству приводных ремней для самолётов Митсубиси Дзеро (в конце Второй мировой войны на них летали камикадзе). Благодаря госзаказу, семья жила в достатке на протяжении всей войны. Впоследствии Миядзаки испытывал чувство вины, осознавая, что его семья не просто внесла свой вклад в ход войны, но и обогатилась на ней. Особое влияние на него оказал эпизод с бомбёжкой родного города. Отец приехал с завода на машине и вывез семью, по пути им попались соседи и, несмотря на то что в машине было место, они их не взяли. Детские переживания найдут отражение во многих аниме и мангах Миядзаки: герои будут действовать смелее, помогать и спасать тех, кто в этом нуждается. Вместе с тем, у режиссёра сохранится особая любовь к летательным аппаратам, которые будут присутствовать практически во всех фильмах. Круто, когда за произведением можно увидеть автора, его личные переживания и как он находит выход для своих тревог и переживаний через творчество. На мой взгляд, в этом ключевое отличие ремесленника от художника.
Основные сюжеты Миядзаки вращаются вокруг технологических и экологических катастроф. В его мирах всегда есть тоска по прошлому, очень сильны апокалипсические образы и характерны сильные женские персонажи. Для меня это очень близкий спектр проблем. В позиции Миядзаки мне нравится отсутствие радикальности — он признаёт прогресс и желание людей жить в окружении материальных благ. Но при этом призывает помнить, что у наших желаний есть цена и расплачивается за них природа.
Несмотря на сложные и глубокие нарративы произведений Миядзаки, формат мультипликации делает его творчество очень доступным для широкой аудитории. Идеалистические пейзажи, причудливые существа, наряды, города и батальные сцены всё это впечатляет своей красотой и проработкой мельчайших деталей. Мне нравится контраст между внешней привлекательностью его миров и внутренней тревогой сюжета. А ещё, в отличие от кино, где реалистичная картинка, как бы задаёт рамки возможного, нарисованный мир оставляет гораздо больше пространства для интерпретаций.
Несмотря на сложные и глубокие нарративы произведений Миядзаки, формат мультипликации делает его творчество очень доступным для широкой аудитории. Идеалистические пейзажи, причудливые существа, наряды, города и батальные сцены всё это впечатляет своей красотой и проработкой мельчайших деталей. Мне нравится контраст между внешней привлекательностью его миров и внутренней тревогой сюжета. А ещё, в отличие от кино, где реалистичная картинка, как бы задаёт рамки возможного, нарисованный мир оставляет гораздо больше пространства для интерпретаций.
смотрите также