Привет! Это свежий выпуск рассылки, в которой я — фотограф Евгений Дёмшин — делюсь интересными книгами, статьями, фотопроектами и другими находками о визуальном творчестве за прошедшую неделю.
В этом выпуске: визуальный язык Ирвина Пенна; судьба deadpan в российской фотографии; как романтизм изменил мир; Шотландия в объективе Николаса Вайта; чек-лист для закрепления новых привычек.
Заце вспоминает, что идя на первое собеседование, он ожидал попасть в студию, оснащённую по последнему слову техники, а оказался в пространстве с однотонными серыми стенами, старым дощатым полом и оборудованием из 1950-х, когда Пенн только начинал карьеру в Vogue. Он никогда не отказывался от тех решений, которые уже работали, но вместе с тем всегда искал оригинальные технические решения для новых творческих задач. Даже делал самодельные камеры для конкретных проектов.
Пенн использовал термин «фотоизм» для описания своего визуального языка, который в первую очередь относится к натюрмортам с отсылками к сюрреализму. Одним из принципов «фотоизма» было сочетание привлекательной, запоминающейся формы и содержания. Пенн сравнивал себя с фотожурналистом, который рассказывает истории через фотографии, только не репортажные, а постановочные. Хорошим примером такого подхода служит известный снимок Bee(A) для статьи о косметической хирургии в Vogue, иллюстрирующий термин bee-stung lips (в буквальном переводе «ужаленные пчелой губы»😀).
Статья фотографа Максима Шера о стиле deadpan и его судьбе в российской действительности
Российскую фотографию часто критикуют за её вторичность, но при этом на рынке есть спрос на постсоветскую экзотику. По мнению Шера, есть фотография западная, как некий эталон, и есть японская, индийская, российская, аргентинская фотография, интересная только тем, кто эти конкретные регионы изучает профессионально. В статье приводится статистика, согласно которой в России за 2019 год выпущено около 80 независимых зинов и фотокниг, но практически ни одно из этих изданий не удостоилось сколько-нибудь значимого внимания в западных обзорах. То же можно сказать об остальных не западных книгах. Существует непреодолимый культурно-классовый барьер, между западным и всем остальным миром.
Шер считает, что в сложившейся ситуации для российских авторов лучше не встраиваться в существующие рамки, а действовать независимо, переосмыслять западные идеи и формы, усложнять и дополнять их. Не идти на поводу рыночных запросов на стереотипную российскую экзотику в попытке получить быстрое признание. Формировать свой, уникальный взгляд на окружающую действительность.
Статья действительно большая, с отсылками на множество проектов и текстов, поэтому запланируйте неспешное чтение. Оно того стоит.
Что такое романтизм и как он изменил мир
Крутой курс от «Арзамаса», посвящённый эпохе романтизма. Так вышло, что именно романтики определили то, как мы мечтаем и любим. Мы ценим молодость, творчество, искусство, путешествия, потому что это придумал романтизм, до него были совсем другие ценности. На мой взгляд, лекции проясняют очень многое не только о прошлом, но и о настоящем. Авторы курса предлагают подумать, жив ли ещё романтизм и действуют ли принципы, работавшие 250 лет? Я пришёл к выводу — ещё как!
Одной строкой
Проект Black Dots фотографа Николаса Вайта рассказывает о культуре пеших маршрутов и людях, которые путешествуют по горной Шотландии и останавливаются в специальных аскетичных домиках, расставленных по маршрутам.