7 лекций фотографов агентства MAGNUM

Пауэр рассуждает о том, как изменилась фотография за последние двадцать лет. С середины ХХ века считалось, что показывая людские пороки или обращая внимание на страдания людей, фотография может изменить жизнь к лучшему. Представители гуманистической фотографии, начиная с Брессона, искренне в это верили. Но со временем фотографию стали обвинять в спекуляции на чужих страданиях. А фотографов воспринимать как циничных профессионалов, готовых на всё в погоне за удачным кадром. Пауэр отмечает резкое ухудшение отношения к фотографам в Англии после смерти принцессы Дианы, погибшей в автокатастрофе. Водитель пытался уйти от преследовавших папарацци. Сегодня, в обстановке общего недоверия, к любому человеку с фотоаппаратом относятся настороженно. Даже снимая пейзаж, можно быть принятым за террориста.

Технологии кардинально изменили новостную фотографию. Пауэр не был новостным репортёром, но ему повезло оказаться в Берлине 9 ноября 1989 года, в день падения Берлинской стены. Эти фотографии спасли тонущую карьеру и обеспечили работой на ближайшие три года. Он был одним из трёх британских фотографов, снимавших события того дня. Сегодня место документальных фотографов заняли туристы и случайные очевидцы. С современными гаджетами любой человек может вести прямую трансляцию с места событий. Это изменило требования к работе фотографа. Если раньше фотографы гнались за событиями, оперативно вылетали на место, то сейчас они получили больше свободы для реализации собственных идей. Можно не передавать новостную картинку с места событий, а рассказать, как произошедшее повлияло на жизни людей.

В лекции представлено пять проектов, которые Пауэр считает наиболее важными в своей карьере. Любопытно, как он находит идеи. Два проекта выполнены на основе карт. Погодный атлас, как поясняет Пауэр, важная часть повседневной жизни англичан. А в проекте о границах Лондона идея почерпнута из популярной карты города. Идеи всегда рядом, мы просто не всегда замечаем их.

Пауэр снимает длительные проекты, работа может занимать от двух до шести лет. Главная сложность — поддерживать мотивацию. Пауэр находит энергию в самой фотографии, когда получаются удачные кадры, это даёт заряд двигаться дальше. Такие фотографии, как зарубки, когда кажется, что ничего не получается — возвращаешься к ним и вновь обретаешь веру в свои силы. И ещё Марк работает над несколькими личными проектами параллельно, что позволяет избегать монотонности и переключаться.

Для Пауэра важна концентрация во время работы, нельзя идти за покупками и сделать фотографию по пути. Я отметил такую особенность и за собой — не могу совмещать фотографию с чем-то ещё. Даже в путешествиях сложно одновременно общаться с семьёй и друзьями и фотографировать. Обычно я разделяю эти процессы — или иду гулять и наслаждаться атмосферой, или беру камеру и погружаюсь в съёмку.

Снимая историю о нелегальной эмиграции, Кристофер оказался на самодельной лодке, плывущей с Гаити в Америку. Лодка начала тонуть и если бы не береговая охрана, история на этом и закончилась. Эта съёмка определила дальнейшее развитие карьеры. Сняв ещё несколько историй о беженцах на Ближнем Востоке, Кристофер стал получать предложения отправиться снимать военные конфликты. Простая, но важная мысль — то, как вы себя презентуете, какие проекты лежат в области ваших интересов формирует аудиторию и готовит вас к съёмке других проектов. Вам будут поступать заказы, которые соотносятся с тем, что вы уже делаете.

Насмотревшись и пропустив через себя страдания людей, Андерсон перегорел и утратил веру в фотографию как медиум, способный что-то менять в сознании людей. Взяв творческий отпуск, Кристофер стал снимать на простую плёночную камеру Хольга. На ней нельзя контролировать выдержку и диафрагму, это вносит в изображение элемент случайности. Позволяет фотографу не думать о технической стороне — фотографии становятся чистой эмоциональной реакцией на событие.

Вернувшись к профессии после перерыва, Кристофер захотел сделать свои фотографии технически проще и сохранить эмоциональную вовлечённость, как при съёмке на Хольгу. Профессиональное выгорание случается даже с лучшими. Если такое произошло, разумно взять паузу и попробовать другие приёмы работы или освоить новые инструменты: плёночные камеры, другие объективы. Если снимали только с естественным светом, попробуйте использовать искусственный. Смените темы или жанр фотографии: снимали портреты — отправляйтесь за пейзажами. Продолжайте, пока не найдёте выход.

На протяжении карьеры Кристофер снимал чужих людей, был сторонним наблюдателем. Рождение сына и рак у отца обратили внимание Кристофера на свою семью. Впервые ему пришлось стать и фотографом и непосредственным участником событий. Семья, близкие люди, могут стать отправной точкой нового и важного проекта не только для вас, но и для широкой аудитории.

Каждая фотографии Пинхасова — история в себе. Они редко объединены общим нарративом. И как признаётся автор, он не пытается рассказывать длинные истории. В лекции была хорошая мысль о причинах, по которым люди делают фотографии. Первая — передача информации, засвидетельствование происходящего, а вторая — художественная, передача через визуальные образы эмоций, чувств, возможность подтолкнуть зрителя к собственным размышлениям и ассоциациям. Пинхасов интерпретирует свои фотографии как попытку передать через абстрактные образы закодированное сообщение зрителю. Вероятно, на это повлияла живопись, которой Пинхасов вдохновлялся в юности. Советскую фотографию он считал популистской и слишком прямолинейной.

Первые портреты, снятые для пожилой соседки, заставили задуматься о состояниях человека на фотографии. На большей части снимков она была в напряжении, а на одной — спокойная, отрешённая. Увы, ответа, как добиться этого состояния, в лекции нет. На мой взгляд, именно внутреннее состояние человека делает портрет сильным. Меня привлекает жанр психологического портрета, попытка передать характер человека, а не его идеализированный внешний облик. На своём опыте понял, что время, проведённое с человеком наедине, помогает создать это особое состояние на фотографии. Чем больше открываешься человеку, тем больше получаешь взамен.

В живописи существует композиционное правило «Золотое сечение»: если упрощённо, то все пропорции на картине должны соотноситься 68 к 32. Пинхасов пытался измерить фотографии линейкой и найти удачные композиционные решения и математические гармонии, но пришёл к выводу, что лучше всего работать интуитивно, опираться на внутреннее чувство гармонии. Действительно, крайне сложно в момент съёмки произвести вычисления точных пропорций и расположить все элементы в строгом соответствии. Но иногда это можно сделать после съёмки, изменив кадрирование.

Пинхасов относит себя к брессонистам, охотникам за решающим моментом. Как и Брессон, он пробовал снимать репортаж о повседневной жизни, стрит-фотографию. Опыт геометрических, абстрактных фотографий повлиял на репортаж, привнёс много геометрии и игры со светом. То, за что я больше всего люблю его фотографии.

Лекция Пинхасова, как и его фотографии, не имеет чёткого нарратива, очень похожа на поток сознания в процессе показа ретроспективы снимков. У меня сложилось впечатление, что Пинхасов из тех фотографов, которые снимают интуитивно, нежели рационально.

Несмотря на интерес к формальным вещам (свет и геометрия), Пинхасова интересует и антропология человека. Как он ведёт себя в естественной среде. В конце лекции он показывает видеоролики, на которых незнакомые люди сняты тайком в кафе или на улице. Такая съёмка позволяет увидеть не наигранные реакции человека, мимику. Если человек знает, что его снимают, включается самоконтроль и поведение меняется.

Алек Сот родился в Миннесоте, далеко от культурных центров, и не мог часто посещать выставки и мастер-классы фотографов. Учебниками по фотографии стали фотоальбомы. Это хороший пример, как живя в провинции не терять связь с мировыми трендами — анализируйте работы любимых авторов, читайте интервью и статьи.

Сота привлекла идея путешествовать и снимать, жить приключениями. Первый проект «Сны возле Миссисипи» объединил эти идеи. Алек боялся снимать людей и начал с пейзажной фотографии. Научился работать с цветом и светом. Но снимать истории о людях невозможно без портретов. Соту пришлось переступить через себя. Первые портреты давались непросто, но сам процесс съёмки стал терапией и с опытом страх ушёл. Другого рецепта не существует — чем больше снимаешь, тем уверенней становишься.

Для Алека Сота конечным результатом работы является не фотография или выставка, а книга. Вероятно, потому что он учился по фотоальбомам и воспринимал презентацию фотографии в таком формате наиболее естественной. Для своего первого проекта Сот сделал несколько копий самиздата и по чистой случайности они попали к правильным людям, которые помогли издать книгу. Верьте в свои силы и в свою идею, единомышленники найдутся.

Сот признаётся, что после успеха первого проекта было сложно сделать следующий. Казалось, что все ждут чего-то нового. Не хотелось повторяться. Но Сот решил работать в том же стиле, и в проекте «Ниагара» снова использовал окружающую среду как метафору, снимал интимные портреты. Не стоит поддаваться внешним обстоятельствам, будьте верны своим принципам и поступайте так, как считаете нужным. Это верный путь.

Чжан рассказывает, как на протяжении своей карьеры исследует тему связей между людьми. Первый проект «Цепи» снимался с 1993 по 1999 год в храме на Тайване. Это история о душевнобольных, связанных цепями попарно. Считается, что находясь постоянно вместе, тот, кому лучше, будет оказывать положительное влияние на того, кому чуть хуже. Эта связь называется «цепь сострадания». Несмотря на подозрения в эксплуатации труда больных и отсутствие подтверждения метода, в храм постоянно поступают новые люди.

Проект состоит из серии портретов, выполненных в простой манере, чтобы ничего не отвлекало от поз и лиц людей. Глядя на фотографии, пытаешься выделить, кому лучше и определить, как цепь повлияла на каждого.

В дальнейших проектах связи становятся незримыми. Проект о свадебных ритуалах рассказывает, как легко создаются союзы между людьми и как сложно их сохранить на протяжении жизни. Следующая серия о семейных узах, связывающих мужчин, отправившихся на заработки в Америку, и их родных, оставшихся в Китае. В последнем проекте Чжан исследует профессиональные связи между фотографами Магнума.

Несмотря на то, что Чжан исследует одну тему на протяжении многих лет, подход и угол зрения в каждой съёмке меняется. Каждый проект, как кусочек пазла, открывает новые детали общей картины — связи между людьми невероятно прочные, накладывают огромное бремя ответственности, делают людей уязвимыми и не всегда счастливыми. Но без них мы не можем.

Чжан снимает на плёнку и не сразу приступает к отбору фотографий. Плёнка отсматривается через два-три месяца. За это время часть деталей забывается, уходит возбуждение от процесса съёмки и фотографии видятся в новом свете. По своему опыту знаю, по прошествии времени съёмка смотрятся как снятая не тобой. Находятся новые связи между фотографиями, и выбираешь не те кадры, на которые ставил в процессе съёмки.

В проекте о семейных узах понравился способ презентации — фотографии могут существовать только парами, как и семьи, изображённые на них. Благодаря этому ходу связь между людьми на фотографиях становится осязаемой, идею проще понять и прочувствовать.

Посмотрев все лекции, я сделал один общий вывод — без личного интереса к теме не получится снять хороший проект. Лекция Йоноса очередное тому подтверждение.

Семья Йоноса — выходцы из России, мама еврейка. Йонас решил изучить Еврейскую автономную область, это место могло стать его местом жительства, если бы не эмиграция родителей. Йонас отправился исследовать, что осталось от еврейского Биробиджана.

Это был первый самостоятельный проект ещё не известного Йонаса Бендиксена. Тогда всё снималось на плёнку и, на первый взгляд, удивительно, что компания Фуджи поддержала проект и выделила 400 катушек плёнки. Это хороший пример, что не нужно бояться подавать заявки на гранты и искать спонсоров: если ваша идея покажется интересной, её поддержат, невзирая на отсутствие опыта.

Ещё любопытный факт, связанный с плёнкой, — за девять месяцев съёмок Йонас не увидел ни одного кадра, так как плёнку негде было проявить. Странный, но хороший способ научиться фотографировать. Учишься думать об истории, что и почему снимать, а не о технике.

Рождение сына подтолкнуло к новому проекту. В отличие от Кристофера Андерсона, Йонас обратился не к своей семье, а к будущему, которое ждёт сына. По статистике ООН, с момента рождения отца Йоноса до рождения его сына на земле произошло утроение населения. В 2008 году, впервые за всю историю, больше людей будет жить в городах, а 1 млрд будет жить в трущобах. Эта цифра продолжит расти. Лучший способ понять, в каком мире будет жить сын, посмотреть, как живут люди в трущобах сейчас. Йонас поселился в трущобах Киберы, в Кении. Визуальное решение для проекта было найдено, когда Йонас читал книжку сыну. Это была книга-раскладушка о динозаврах с объёмными фигурами. Йонас решил снимать панорамы квартир в трущобах, делая их объёмными. И вот опять — идеи вокруг нас.

Карьера Дворжака началась в России в 1991 году, куда он приехал снимать развал Союза. Однако он быстро уезжает из Москвы, где было огромное количество репортёров со всего мира, снимавших одни и те же события. В поисках оригинального сюжета Дворжак отправляется на Кавказ. Становится одним из немногих, кто снимал этот регион до начала масштабных конфликтов. Но съёмки на Кавказе не приносили дохода, плёнки по полгода лежали не востребованными.

Оказавшись на грани банкротства, Томас решает подойти к своей работе более системно. На последние деньги отправляется в Косово, покупает сканер и рассылает съёмки в новостные агентства. Как признаётся сам Дворжак, он был очень удивлён приглашению в Magnum. На его взгляд, он снимает очень стандартную новостную фотографию. Тут можно сделать два заключения: показывать свою работу необходимо, только так можно оказаться в поле зрения клиентов и быть востребованным. Необязательно обладать большим талантом, можно брать упорством и трудолюбием.

Во время командировки в Афганистан формируется подход к презентации проектов. Дворжак использует найденные фотографии и помещает их в новый контекст, что меняет смысл и рассказывает новую историю. В дальнейшем он ищет способы показывать ситуацию не напрямую, а через реакцию общества и СМИ.

Из-за запретов на самостоятельную работу в Ираке Томас провёл много времени в гостинице. Там он стал снимать экран телевизора, на котором показывали Саддама в разных позах и местах. Таким образом, не выходя из номера Дворжак снял проект, рассказывающий о режиме и обстановке в стране.

Томас повторяет этот приём в дальнейших проектах. Работая над историей о военном госпитале, использовал кадры из сериала «Мэш». Субтитры стали смыслообразующим элементом истории. Как говорит сам Дворжак, сложнее было выбрать цитаты, а не фотографии.

После взрывов в Лондоне были введены жёсткие меры безопасности, что осложняло съёмки. Дворжак снял проект об ужасе терактов, фотографируя заголовки журналов и газет, вышедших на следующий день после взрывов.

Опыт этих проектов подсказал, как использовать фотографии своей юности с Кавказа. Взяв за основу русских классиков и их произведения о Кавказе, Дворжак совмещает свои фотографии и цитаты. Так, опыт предыдущих лет позволил собрать главную историю Дворжака.

Нет ничего страшного в том, чтобы использовать одну идею и один подход годами. Если он хорошо работает, продолжайте.

С работами этих фотографов я был знаком, но посмотрев лекции, заметил то, чего не замечал раньше. Они все очень разные, используют разные приёмы, технику, исследуют разные вопросы, но их объединяет наличие одной главной темы, к которой они возвращаются на протяжении всей карьеры. Каждый рассказывал и показывал ретроспективу, но получилось эссе на какую-то тему. Это действительно важно — знать ответ на вопрос «Что ты снимаешь?». Не в смысле жанра, а о чём твои фотографии. В работе появляется смысл, и достигать целей становится проще.